[AVA]http://sg.uploads.ru/ctqgK.png[/AVA]3 дня назад
Музыка ворвалась в сон, прерывая кошмар, что каждую ночь снился Саймону последние два года. Когда-то это была мечта, а затем сам всё испортил. Струсил, сбежал, не смог принять образ жизни, который обещала жизнь с любимой, а теперь её глаза, в которых она стремилась спрятать боль, преследовали его, не давая спокойно спать. И сейчас, в который раз её образ постепенно таял вместе с тем, как дампир просыпался.
Телефон всё продолжал разрываться рядом, и Саймон, с трудом разлепив глаза, тянет руку. Трубку нащупывает не сразу, нечаянно роняя её на пол, и как бы ему хотелось, чтобы, не выдержав удара, телефон отключился раз и навсегда. Кому он мог понадобиться среди ночи? Нет, средь бела дня, потому что день давно превратился в ночь.
Вздохнув, нехотя наклонился за телефоном, и, так и не посмотрев, кто названивает, нажимает кнопку ответа.
- Слушаю, - произносит он в трубку заспанным голосом. Прозвучало несколько грубо, но для него это было не важно, желания разговаривать не было.
- Саймон, прости, что разбудила, я по делу, - голос Дженис сбивает остатки сна. Они не разговаривали месяца три, и её звонок стал полной неожиданностью. Саймон садится на постели, нервно сжимая телефон, тревожно уставившись на стену.
- Что-то случилось?
- Нет, всё хорошо, но я звоню с просьбой, - Дженис делает паузу, словно не уверена в том, как её просьбу воспримут, но всё же озвучивает.
Разговор длится несколько минут, и обоим он даётся тяжело. В какой-то момент и мать, и сын повышают голоса, но вскоре успокаиваются.
- Я не часто тебя о чём-то прошу. Тебе придётся побыть стражем всего два-три месяца, пока не найдут постоянного. Ты нарушил в своей жизни достаточно обещаний, поэтому хотя бы раз сделай то, о чём я тебя прошу, - Дженис словно намеренно надавила на больное, напоминая о том, как обещал стать стражем, но не стал, о том, как обещал провести свою жизнь с Марго, но в итоге бросил у алтаря, разбив ей сердце. И не только ей. Он не смог забыть её до сих пор, а мать просит вернуться в то общество, где так легко её встретить. Сможет ли он столкнуться с ней и пройти мимо? Наверное, ведь другого выбора нет. Они теперь чужие друг другу, их ничего не связывает, а она, возможно, уже вышла замуж за какого-нибудь мороя, как и хотели для неё родные, в то время, как он убивает стригоев, совсем не думая о своей жизни, рискуя, а в свободное время заливает свою боль алкоголем.  Жизнь давно казалась пустой и бессмысленной, а потому не сильно стремился её сберечь, выживая на чистом везении.
- Хорошо. Можешь передать, что я согласен, - спустя несколько минут отвечает Саймон, чувствуя, как тяжесть нехорошим предчувствием ложится на сердце. Он ещё пожалеет о своём решении, но не может отказать Дженис, а стоило бы.
15 мая, Франция
После Гонконга, где, казалось, яблоку негде упасть, Париж казался вымирающей деревней, а за его пределами жизни и вовсе словно не существовало. На многие километры на юг тянулись поля, или Саймон непреднамеренно выбирал путь, избегая крупных населённых пунктов, наслаждаясь тем спокойствием, что царило вокруг. Последний раз что-то похоже он видел в Африке, где пробыл три месяца после отъезда из Канады. Сейчас он и сам не скажет, почему выбрал именно Конго, а не отправился… да хотя бы в Париж. Тоже другой континент, другая культура, и, главное, далеко от тех, чьи надежды обманул. И всё же однажды утром проснулся в столичном отеле африканской страны. Возникало чувство, что наугад ткнул в карту, и куда попал пальцем, туда и поехал. О том своём маленьком путешествии он так никому и не рассказал, выпав из жизни родных и друзей на полгода, а потом позвонил домой из Китая. Кажется, с Китаем сработал тот же принцип, что и с Конго, вот только Китай он так и не покинул, найдя там новую семью, друзей и способ отрешиться от прошлого.
Тогда для него жизнь разделилась на «до» и «после», и это «до» иногда казалось, будто было в прошлой жизни, а, может, это и вовсе когда-то давно просмотренный фильм, оставивший глубокий след в душе. А после того, как на экране замелькали титры, были попытки выстроить свою жизнь заново, но получалось это с натяжкой, а любые отношения с девушками заканчивались быстро, а затем воспоминания о них стирались, словно их никогда не было в его жизни.
Саймон тряхнул головой, выплывая из воспоминаний, в которые и сам не заметил, насколько глубоко погрузился, управляя автомобилем интуитивно. Навигатор показывал, что осталось совсем немного и будет у цели, но пока, кроме зелёной равнины с одной стороны и невысокой горной гряды с другой, ничего не видел. Однако, стоило обогнуть гряду, как показался замок, огромной серой махиной надвигаясь на машину, казавшуюся мелкой букашкой по сравнению с древним сооружением. Интересно, сколько ему лет? О том, сколько такой стоит, Саймон и не думал задаваться вопросом, ему подобное себе никогда не позволить.
У ворот Хит притормозил, посигналив, сообщая о своём приезде, но, кажется, это было лишним. Не успел сигнал стихнуть, как ворота отъехали в сторону, пропуская дампира, который в этот самый момент негромко выругался, недовольный тем, что из старого здания пытаются сделать что-то более современное. А за воротами ждал идеально ровный газон, клумбы с цветами и едва ли не до блеска выметенная дорожка. Саймон поёжился, наблюдая слишком идеальную картину. Он не представлял себя в такой обстановке, а ведь даже ещё не вошёл в дом.
Сумку с вещами он сразу брать не стал, решив для начала познакомиться с подопечной, узнать, где будет жить и прочие мелкие детали. Заперев машину, он позволил себе задержаться на несколько секунд, оценивая замок вблизи. Здание и вправду было огромно, но были ли это плюсом? Да, это говорило о богатстве и состоятельности хозяев, но здесь также достаточно места для того, чтобы спрятаться стригоям. Сколько дампиров надо, чтобы обеспечить охрану? Разделив замок на зоны, дампир не смог даже примерно сказать, сколько людей нужно для охраны, и ему это не нравилось. История о том, как стригои утроило гнездо в одном из особняков в пригороде Гонконга, ещё была свежа в памяти. Это не был огромным замком, но, чтобы справиться с кровососами, им понадобилось объединиться с другой группой отказников, а скольких они тогда потеряли и вовсе вспоминать не хотелось.
- Окей, будем надеяться, что охрана здесь соответствующая, но надо будет проверить всё самому. Интересно, неужели в этом замке не нашлось никого, кто бы захотел охранять богатую избалованную принцессу? – Саймон мысленно усмехнулся, вырисовывая образ богатенькой девочки, стражем которой ему не повезло стать. – В крайнем случае, такую всегда можно скормить стригоям.
Хит не заметил, как улыбнулся своим мыслям, а потому, когда к нему обратился пожилой мужчина в костюме, немного смутился.
- Добрый вечер, мистер Хит. Вас уже ждут, - недобрый взгляд не говорил о том, что дампиру рады, но Саймон последовал молча, прикидывая, кто перед ним. Вряд ли хозяин дома, скорее дворецкий, что вполне естественно. Вряд ли хозяева сами выходят открывать дверь гостям, когда можно нанять целую свору слуг.
Как и ожидалось, в замке всё сияло чистотой. Золото и серебро, дорогие картины, которым место в музее, а не в частной коллекции, заинтересованные взгляды молодых симпатичных служанок… Одной из них Саймон подмигнул, обнажив белые зубы, вогнав бедную девушку в краску, и едва не налетел на дворецкого, когда тот внезапно остановился. Девушка хихикнула, прикрыв рот ладонью, и не ответить ей ещё одной улыбкой было невозможно, за что был награждён ещё одним недовольным взглядом мужчины. Кажется, что-то пробормотал, но совсем тихо, что дампир не разобрал слов.
- Мисс Селски, прибыл Саймон Хит, - объявил дворецкий, но уходить не спешил. Ждёт распоряжений или любопытно, как пройдёт встреча? Но не это вызвало беспокойство Саймона. Знакомая фамилия неприятно резанула слух. Чёрт, он же даже не удосужился заглянуть в бумаги, чтобы посмотреть, кого ему навязали в подопечные. На тот момент ему это было совершенно не важно, только бы сделать так, как просит Дженис, чтобы она перестала напоминать о прошлых ошибках. Из всего разговора он выхватил лишь самое важное: адрес и пол подопечной, а имя оставил тайной даже для себя. Селски…А со спины так похожа на Марго.
Она обернулась. Обернулась, чтобы в туже секунды вырвать почву из-под ног, бросая в омут памяти, удерживая там, словно пыталась утопить, а воспоминания проносились мимо, словно заново проживал то время.
Ему казалось, что прошли часы, а на самом деле пара секунд, и ошеломлённость, вызванная внезапной встречей сменяется совсем иным. Саймон словно надевает непроницаемую маску, становясь серьёзным, а в его взгляде сквозит холод, но молчит. Любые слова кажутся бессмысленными, а потому он просто ждёт реакции Марго, замечая, что она почти не изменилась, и от того ещё больнее. Он не смог сохранить себя так, как она. Даже сейчас он предстал перед ней с трёхдневной щетиной, что делала его старше на несколько лет, в джинсах и футболке с надписью на китайском. Планировал переодеться в дороге, но в итоге не стал этого делать. И, может, это к лучшему. Сейчас его выставят, и он уедет, чтобы больше никогда не возвращаться.

[AVA]http://sg.uploads.ru/ctqgK.png[/AVA]
С того дня, как Саймон дал согласие побыть временным стражем, его не покидало дурное предчувствие, что эта затея добром не кончится. Не замечая, он скуривал по две-три сигареты за раз, а иногда готов был закурить четвёртую, и хорошо, если в этот момент кто-то из друзей оказывался рядом, чтобы отобрать. Или это была хозяйка дома, где он снимал комнату. Добрая женщина, но порой ворчала, что табаком пропахли все комнаты. Ворчала по-доброму, потому что сама любила покурить, но курила что-то своё, какие-то травы, привезённые из глубинки. Аромат, что разносился от них по дому, был более приятным, мягким, и, если закрыть глаза, казалось, что лежишь где-то на лугу, среди зелёной травы, а рядом протекает мелкая речушка, в которой плескается рыба. Хотелось хоть раз отправиться в то место, почувствовать безмятежность, ощутить душевный покой, которого так не хватало.
Наверное, стоило отправиться на поиски того места, а не ехать во Францию, куда сердце совсем не стремилось, а при одной мысли о поездке тревожно сжималось. Он думал, что это связано с тем, что именно здесь он встретит свою смерть. Интуиция редко подводила, вот только в этот раз разгадать, что именно она говорит, так и не смог, сделав собственные выводы. Правильные или нет, было не важно. Он уже дал своё согласие, его ждали, а, главное, Дженис ждала, что хотя бы в этот раз её сын не отступит от данного слова. Помогало то, что убеждал себя, что это ненадолго, всего два-три месяца, может, меньше, а затем он уедет, найдёт тот тихий райский уголок, который рисовало его сознание, отстроит там себе дом и останется навсегда, став отшельником, чтобы больше никогда не слышать ни чьих требований и напоминаний о прошлом. И сейчас был именно тот момент, когда больше всего хотелось броситься осуществлять задуманное.
Марго всегда обладала горячим нравом, и Саймон бы не удивился, если бы они встретились через десять лет, и она точно также схватила бы первое, что попалось под руку, и швырнула в него. Его не удивляет ярко-выраженный гнев в её глазах, а в свете восходящего солнца она и вовсе казалась богиней праведного гнева, и осуждать её никто не имел права. Саймон знал, что заслужил, но всё же было бы не очень приятно в первый день получить вмятину на черепе статуэткой, и он ловит её. Хорошо, что дворецкий успел сделать шаг в сторону, не пытаясь защитить стража, а скорее испуганно воззрившись на египетскую богиню в руке дампира, который тоже опустил взгляд, изучая то, что прилетело ему в руку. И сколько ещё такой чуши в доме? Вопрос скорее волновал по той причине, насколько Марго может долго ими швыряться, вдруг не заметит и какая-нибудь достигнет цели. Будет смешно умереть не от клыков стригоя, а от какой-то безделушки, запущенной бывшей возлюбленной. Бывшей да, но не уверен, что чувства к ней угасли.
- Хороший бросок, но, если хотела убить, стоило выбирать что-то надёжнее, - Саймон вручил статуэтку дворецкому, обращая взор на блондинку. Хочется её успокоить, обнять, поцеловать, но не делает и шага и ничем не выдаёт своих желаний, словно и правда от былых чувств не осталось и следа, а та сжигающая обоих страсть, что была в прошлом, лишь вымысел девушки, что стояла перед ним.
Из груди дампира вырывается вздох, плечи опускаются, а напряжение во взгляде нарастает. Хмуро сдвигает брови, пряча руки в карманы брюк, нащупывая пачку сигарет. Хочется закурить, чтобы успокоиться, но лишь нервно сжимает пачку между пальцев. Он выдержит. Говорил же себе, что найдёт в себе силы остро не реагировать на Марго, что теперь они чужие, и она больше ничего для него не значит. Самообман, но он помогает подобрать слова, жаль только совсем не те, что хотелось сказать в действительности.
– Слушай, я понимаю, что у тебя нет причин радоваться встречи с мной, и знаешь, я тоже сюда не стремился. Мне позвонили и попросили побыть стражем, и до этой секунды я понятия не имел, кто будет моей подопечной. Ты сейчас можешь меня выставить, и этим облегчишь жизнь нам обоим, или мы терпим друг друга положенное время, а затем я просто исчезаю из твоей жизни. Тебе принимать решение, но, если надумаешь меня выставить, не забудь о причинах рассказать своей семье, чтобы в следующий раз не возникло подобной ошибки.
Это точно какая-то ошибка. Саймон не забыл слова Арианы в церкви перед тем, как она ушла за сестрой, и там точно не было ничего сказано о том, что она однажды позволит несостоявшемуся жениху стать стражем Маргарет. И вот он здесь, в её доме, должен её охранять, а, может, не её? Может, её сестру? Кажется, у неё была ещё сестра, и будет не плохо, если именно она окажется подопечной. Поторопился с выводами. Хотя, если даже придётся охранять Даниэллу, Марго всё равно будет всегда где-то рядом, что не упрощает задачи. В любом случае, это какой-то замкнутый круг, из которого срочно надо выбираться, пока не стало поздно. Или уже поздно.
Всё, что пытался похоронить последние два года, всколыхнулось вновь, и теперь снова понадобится не один год, чтобы хоть немного восстановить то, что потерял, переступив порог гостиной. Ещё один пример того, как можно бесполезно растратить деньги. Как и всё остальное идеально убранное, что вызывало сильное желание нарушить этот порядок, разбросав бумаги, сдвинув мебель, а на полу возле камина расстелить плед и сидеть с бутылкой чего-нибудь крепко. Сознание туже подрисовывает рядом сидящую Марго, и Саймон не сопротивляется, ему нравится такая картина. Картина, которая была бы возможна, не откажись он от любимой, подавшись сомнениям.

[AVA]http://sg.uploads.ru/ctqgK.png[/AVA]
Саймон никогда особо не любил читать, но однажды ему в руки попала книга «Любовь живёт три года». Название заинтриговало, и ради любопытства он пролистал несколько страниц, а затем забросил книгу и больше никогда к ней не возвращался. Все, что там было описано, ложь, фантазия автора, и любовь на самом деле способна жить гораздо дольше. Ты можешь от неё бежать, прятаться, или наоборот поддаться страсти в надежде, что со временем перегорит, но она продолжает жить, лишь затихая на время, давая возможность вдохнуть свежего воздуха, а затем снова напоминает о себе самым неожиданным образом.
Прошло больше трёх лет с того момента, как понял, что безнадёжно влюблен. И угораздило полюбить не кого-нибудь, а девушку, принадлежащую к расе, которую ненавидел, презирал и никогда не хотел быть в числе тех, кто защищает их ценой собственной жизни. Ко всему прочему в ней текла королевская кровь, и пусть она не раз говорила о том, что ей все равно, для него это было важно. Не в плане того, что невеста с влиятельными родственниками поможет достичь высот, нет, его беспокоило то, что не сможет дать того, что она заслуживает, а она явно заслужила больше, чем он мог ей предложить. Даже с её огнём смирился, веря, что она никогда не использует стихию против него.
После разрыва с Марго ненависть к мороям вновь вернулась. Возможно, не такая сильная, но и встречать их стал гораздо реже. Район, где он жил, в основном населяли обычные люди, среди которых представителей других рас встретить сложно, разве что ночью на охоту выходили стригои, но с ними встречи искал намеренно, раз за разом испытывая судьбу. Но даже встреча с не-мёртвыми была предпочтительнее одной встречи с любимой моройкой. Они не вызывали смятение в чувствах, с ними всё было понятно, никаких сложностей, главное, чтобы серебряный кол всегда был под рукой. 
Но Марго не вонзишь кол в сердце, когда она заговаривает о том, что было бы, если бы хотела убить дампира, напоминая ему о нелюбви к мороям, и тем самым сама невольно помогает ему справиться с эмоциями, которые рвались наружу, будто мало было высокомерия, что она демонстрировала ему. Всё же она изменилась, поддалась влиянию своей семьи, и теперь их точно больше ничего не связывает. Почему-то эта мысль причиняет боль, но она больше не мешает продолжать игру, которую начал, оказавшись в этом чёртовом замке. А мать говорила, что из Саймона актёр никакой, но, кажется за два года смог кое-чему научиться. Или просто Марго всегда умела завести с пол оборота, и не важно, пробуждала она страсть или ревность, или эта была ярость, вызывающая желание убить. 
- А, может, я потому и бросил тебя, что ненавидел твой дар? Так давай, используй его и докажи, что я не ошибся. Ты такая же, как и все морои, и я не жалею, что оставил тебя, - каждое слово – ложь, пропитанная ядом, но не верить в правдивость сказанного у девушки не было ни единой причины. Ни намёка на любовь, а во взгляде сквозит холод, которым он не боялся сполна окатит моройку. Лучше так, сразу выстроить стену, как можно выше и толще, чтобы не было никакой возможности её разрушить. Но, чёрт, как же это тяжело!
Саймон ненавидел себя за то, что приходилось говорить, но не видел иного выхода. Это было нужно сделать, чтобы потом больше не иметь возможность в очередной раз причинить ей боль и испытать её самому. Хотя про себя он думал в последнюю очередь, продолжая надеяться, что однажды он вытравит из сердца это чувство, съедающего его изо дня в день.
На сарказм он ничего не стал отвечать. Да и что ему сказать? -Да, чёрт возьми, я понимаю больше, чем ты можешь себе представить! - эти слова очень хотелось выкрикнуть, но Хит стискивает челюсти до зубовного скрежета, лишь наблюдая за тем, как Марго закуривает. Ещё одно неприятное изменение в ней. Неужели она так изменилась из-за него? Из-за того, что просто-напросто оказался трусом, что стоило бы давно признать.
Как-то даже самому смешно. Не боится тех, кто давно стал ночным кошмаром мороев, да и не только, но испугался счастливой жизни с любимой. Или того, что могла дать эта жизнь и чего лишить. Побоялся попробовать, в самый ответственный момент, попятившись назад.
Смотря на курящую Марго, ещё больше захотелось закурить самому. И он не выдерживает, когда с губ девушки срывается два имени.
- Время зря ты не теряла, - неожиданно для самого себя в голосе слышатся нотки обвинения, словно она не имела права связывать с кем-то свою жизнь. Он не думает о том, что, возможно, снова поспешил с выводами, да и все равно, когда гордость уязвлена. Надо лучше себя контролировать, иначе вся игра скатится коту под хвост, и лучше от этого никому не будет. Да и имеет ли он права в чём-то её обвинять? Определённо нет. Он сам лишил себя этого права, а потому не должен даже допускать мысли о том, что всё это время она должна была ждать, когда он передумает и вернётся, чтобы связать свою жизнь с ней. Глупо и наивно! И не в её характере. Она всегда была сильной, и за то время, пока не виделись, он стал только крепче. Даже завидно, потому что не раз казалось, что свой надломился.
И всё же, Марго хоть и пыталась казаться подобием своей сестры, в сердце которой камень, темперамент давал о себе знать, вываливая на дампира вопросы, которые он никак не ожидал услышать.
Саймон замер, замер про сигарету, про то, что собирался затянуться, чтобы наконец успокоить нервы. Он не чувствовал, ка тлеющая сигарета обжигает пальцы, сверля пронизывающим взглядом девушку.
- Ты следила за мной? – холодно спрашивает Саймон, спустя минуту или две. И это не было игрой или попыткой скрыть истинные эмоции, ему и правда не понравилось, что она все это время знала, где он находится. Может, она знает и о том, какой образ жизни он вел, пытаясь выбросить её из головы?

[AVA]http://sg.uploads.ru/ctqgK.png[/AVA]
Разговоры на эмоциях с Марго были и раньше обычным делом. Они не умели держать себя руках, а высказывали друг другу всё, что думали, но при этом всегда умели вовремя остановиться, чтобы оставаться вместе. Он не мог без неё, не представлял, как она повернётся к нему спиной и уйдёт раз и навсегда. Она была для него смыслом жизни, он дышал ей, и, казалось, если вдруг потеряет, лишится самого важного – того, без чего невозможно жить.
Как эти два года прошли без неё? Игры с жизнью, смена девушек одна за другой и ни одной блондинки. Он намеренно их избегал, видя в каждой из них напоминание о потерянной любви. Он жил одним днём, всё больше погружаясь в новую жизнь, после удачной охоты возвращаясь домой в пьяном угаре, заваливаясь спать, чтобы на утро едва вспомнить своё имя. Лёгкая жизнь без всяких сложностей, и тем более без долгих отношений. Одна сменяла другую, не задерживаясь больше, чем на месяц, и то редкие встречи, раздражающие попытки девушек вывести отношения на что-то более серьёзное, чем постель, а ему ничего другого не было нужно. Не в одной из них он так и не увидел достойной замены Марго, ни к одной не тянулся, желая связать с ней свою жизнь, и для него было естественно однажды перестать отвечать на звонки. Сам того не понимая, он рвал с ними потому, что ему было с ними скучно. Ему не хватало того адреналина, который бурлил в крови, когда затевался очередной спор с Марго. Каждая ссора была сравнима с электрическим зарядом, которым заряжались батарейки, чтобы и дальше продолжать эти безумные отношения. Неудивительно, что Саймона тогда некоторые друзья не понимали, видя в моройке стерву. Если бы он её не знал, он бы сказал, что они правы. А, может, и правы. Во всяком случае, сейчас он склонен был с ними согласиться.
- Не поздно ли ты о ней вспомнила? – насмешливо спрашивает дампир, уже не думая о том, чтобы подбирать слова. Он ведь собирался вести себя так, как положено стражу со своей подопечной, но она сама всё испортила в ту секунду, когда запустила в него статуэткой, а теперь наговорили друг другу столько, что остаётся единственный выход – уйти. Сможет он здесь остаться хотя бы ещё на какое-то время? Вряд ли. Ему хотелось сесть в машину и гнать, пока не закончится дорога, не упрётся в гору или море, где рядом не будет Марго, чтобы волновать душу. Нужно бежать, пока не поздно. Нужно, но почему-то продолжает стоять, не сводя глаз с девушки.
- Ну, в отличие о тебя у меня нет невесты с ребёнком, - снова насмешка. Просто по-другому уже не получается. Это уже как защитная реакция, срабатывающая автоматически. Защита, которую давно выстроил вокруг себя, а теперь она помогает скрывать боль и то, как на самом деле скучал всё это время. На долго ли его ещё хватит? Однажды наступит момент, когда он забудется, схватит Марго и остановит выплеск яда поцелуем, как бывало делал раньше. В какую-то секунду ему это очень захотелось сделать, но сумел одёрнуть себя вовремя. Помогало и то, что Салливан, - он так и не смог даже в мыслях называть её Селски, - продолжала строить из себя железную леди. Несколько эмоциональную, но вполне достойную своей семьи. Или нет?
Сломалась раньше, всё ещё пытаясь сдержать эмоции, однако глаза говорили больше, чем способны сказать слова. Глаза отражали то, что чувствовал Саймон, за исключением ярости. Нет, он не злился на неё, ему было жаль, что приходится вести себя, как последний подонок, увеличивая пропасть, созданную два года назад. Он довёл её до того состояния, когда слов уже нет, а остаётся только сила и желание причинить физическую боль.
Один… два… три… Он зачем-то отсчитывает её шаги, с замиранием сердце наблюдая за тем, как она приближается. Не надо, Марго, оставайся на месте! Ему хочется крикнуть «Стой!», потому что боится и его барьер рухнет, если она окажется слишком близко, но у него тоже больше не осталось слов.
Он машинально перехватывает её руку, продолжая смотреть моройке в глаза. Не готов к тому, чтобы находиться так близко к ней, не готов вдыхать знакомый запах, который и раньше сводил с ума. Частый пульс выдаёт волнение или настолько сильную злость. Поверил бы в последнее, если бы не глаза, и страшно представить, что увидела она, когда его взгляд опустился на её губы.
Где-то в глубине сознания крутились фразы, которые хотелось сказать. Это была и новая порция оскорблений, что-то язвительно, но и признание в любви, и просьба простить, и ещё много чего. Выбор настолько сложный, что лучше промолчать, но молчание пагубно. Если бы Марго сказала хоть что-то, как обычно что-то отрезвляющее, но лишь стояла рядом, чуть приоткрыв рот. И Саймон не выдержал, впиваясь в губы девушки жадным поцелуем, прижав её к себе. Он чувствовал себя путником, добравшимся до долгожданного оазиса с водой, где наконец-то можно напиться. Как же он скучал по этой страсти, что пробуждалась только с ней! Продолжал бы вечно, но осознание того, что делает, стало подобно ведру с холодной водой, вылитой на голову. Он разрывает поцелуй так же внезапно, как и начинает, резко отпуская моройку и отступая назад, словно опасаясь, что может сорваться ещё раз.
- Хоть что-то в тебе не изменилось, - это должно было стать ещё одной язвительной фразой, но сбитое дыхание и попытки вновь собраться не дают произнести так, как хотел, и в итоге в голосе больше сожаления, чем иронии. Он сожалеет, что поцелуй с Марго не заставил его почувствовать отвращение, ведь так было бы проще, а теперь… Сколько теперь ему понадобится лет, чтобы забыть её? И возможно ли это?

[AVA]http://sg.uploads.ru/ctqgK.png[/AVA]Это словно был очередной кошмарный сон, который никак не желал развеяться. Хотелось ущипнуть себя, крепко зажмуриться, только бы видение рассеялось, и он вновь оказался в своей маленькой комнатке с низким потолком и жёсткой кроватью, а не стоять перед Марго, чувствуя, как душу раздирают противоречивые эмоции, которые, впрочем, не мешают понять, что любовь к моройке не угасла. Да она снова пытается уколоть, но это уже естественно, а потому воспринимается прохладно, мысленно усмехаясь. Ответственность… Как же плохо она его знает! А дал ли возможность узнать лучше? Раньше он всё делал для того, чтобы показать всем, что ему нельзя поручать ничего ответственного. Отходил от плана, нарушал запреты, жил так, как ему нравилось. В нём всегда жил бунтарский дух, который стремился разрушить любые ограничения, а когда получал очередной выговор, не испытывал ни капли сожаления о том, что сделал. Куда всё это делось? Почему сейчас он снова не может поступить, как раньше, забыв о том, что сделал, о чувстве вины, о том, что Марго его к себе не подпустит, а, скорее, спалит, оставив на полу горстку пепла. С ней всегда было опасно. Взрывная, опасная, а от того, наверное, ещё больше притягательна, ведь Саймон всегда любил ходить по краю, между жизнью и смертью, не боясь смотреть в лицо смерти. Даже наоборот, риск его привлекал больше, чем отсиживание в тени, где становилось тоскливо и скучно. Так почему бы и сейчас не воспринимать ситуацию проще, а не напряжённо наблюдать за тем, как Марго приближается?
Всего через несколько мгновений он пожалеет о том, что не смог сдержаться. Но до этого, пока Марго находится так близко, в его объятиях, пока отвечает с той же страстью, что горит в нём, дампир забывает обо всём. Поцелуй становится новым глотком воздуха, которого ему так не хватало, а затем поцелуй прерывается, и в первые секунды кажется, что перекрыли поток кислорода. Снова хочется прильнуть к ней, но вместо этого глупая и неразумная попытка снова её задеть. Это было глупо, но он уверен, что поцелуй ничего не изменит, она не простит, а потому бесполезно пытаться хоть как-то загладить свою вину, оправдаться. Нет, он просто в очередной раз испугался своих чувств, которые вспыхнули с новой силой.
Второй удар Марго Саймон пропускает, но не потому, что считал его заслуженным, а потому, что оказался слишком внезапным. Лишь мельком он увидел, как взметнулась рука, а затем щёку словно опалил огонь. Дампир дёрнулся, а внутри в который раз вспыхнул гнев. Что ж, с самоконтролем всегда у обоих были проблемы, и теперь это только всё усложняло.
- Отлично! Не стану и дальше раздражать вас своим присутствием, леди Селски, - бросает Саймон язвительно, криво усмехаясь при последних словах. Признавая её частью королевской семьи, легче развернуться и уйти. Говорить больше не о чем, а думать о том, чтобы хотя бы какое-то прожить под одной крыши, хоть и в статусе её стража, не может быть и речи. Жизнь превратится в самый настоящий ад, который либо закончится чей-то смертью, либо разрушением поместья.
Хит поворачивается спиной к Марго как раз в тот момент, когда дверь медленно отворяется. Проносится мысль, что уходит вовремя, чтобы прислуга не увидела ничего лишнего, но на пороге возникает маленькая девочка, тонким голоском зовя маму.
Сердце неприятно сжалось от того, что у Марго действительно есть дочь. Не долго же она переживала из-за сорванной свадьбы, раз смогла залететь так скоро. Неприятно, обидно, но не уже больно. Сам не замечает, как сжимает челюсти, и слух режет скрип зубов. В сознании начинает выстраивается цепочка очередных оскорблений в адрес моройки, которые уже готовы были сорваться с языка. Он открывает рот, чтобы выплеснуть на девушку то негодование, что распирало его изнутри, но так и замирает, когда девочка поднимает на него глаза, оторвав личико от мамы, переставая прятаться.
- Она дампир? – от неожиданности глаза распахиваются. Казалось бы, чему удивляться, Марго всегда говорила, что не подпустит к себе мороя, но почему-то факт того, у неё всё-таки ребёнок от дампира в сочетании с фамилий Селски стал полной неожиданностью. Но не только это настораживало. Девочка была поразительно похожа на мать, но что-то в ней было ещё, что не давало покоя, не давало сдвинуться с места и уйти, как и собирался. Что-то держало, что-то, что было в глазах этого маленького создания, словно пригвоздившего дампира на месте, и он пристально всматривается в тонкие черты, пытаясь уловить, что именно его насторожило. А затем она улыбается, смущённо, боязливо, но этого хватает, чтобы внутри что-то перещёлкнуло. В памяти всплывают снимки, что показывала Дженис, где Саймон был ещё ребёнком, примерно в том же возрасте, что и эта малышка.
- Сколько ей? – казалось, эмоции покинули Хита, и только напряжение во взгляде выдавало то, с каким нетерпение он ждёт ответа. Ждёт и боится. Сердце тоже замирает в ожидании, но выдержки надолго не хватает. – Кто отец ребёнка? – вопрос звучит требовательно, и, хотя догадка уже была, хотелось услышать от Марго. На сегодня ему хватило догадок и предположений, а теперь он не хотел ошибиться, однако, чем дальше, тем больше виделось сходств с девочкой, и только её присутствие не давало Саймону прижать Марго к стенке, заставляя рассказать всю правду, а так и стоять на месте, сжимая ладони в кулаки, будто собирался нанести удар. Нет, он не ударит, но так было проще справиться с эмоциями.

[AVA]http://sg.uploads.ru/ctqgK.png[/AVA]
Думая о жизни с Марго, Саймон никогда не отрицал возможности, что однажды у них будут дети. Возможно, не сразу, но будут. Это казалось естественным и никогда не обсуждалось, однако, готовясь к серьёзному шагу в прошлом, для него оказалось полной неожиданностью увидеть девочку, что является его дочерью. Сознание раскалывалось на двое, признавая в девочке родную кровь и в тоже время отрицая эту возможность, приводя сотни доводов, самый главный из которых был в том, что прошло два года, и Марго могла родить от кого угодно. Вот только интуиция буквально вопила о том, что это не так, это его дочь, унаследовавшая часть его черт, не дающих поддаться сомнениям.
Саймон не сводил глаз с девочки, всматриваясь в каждую черточку, в знакомую улыбку, погасшую почти мгновенно, сменившись смущением, в попытку спрятаться в волосах матери, и в то, как Марго прижимает к себе ребёнка, словно боится, что её отнимут. Она молчала, затягивая с ответом, и с каждой секундой дампир чувствовал, как от ожидания его начинает колотить мелкая дрожь. Все сложнее справляться с эмоциями, но он держится. Не ради Марго, он не желал напугать ни в чем неповинное дитя, которое, может, и правда для него чужое, но почему-то от одной только этой мысли внутри все переворачивается. – Какой же я все-таки идиот! – корит он себя, осознавая, чего себя лишил. Будущее, которое они вдвоём создавали в мечтах и которое он разрушил сам, наступив на горло своим чувствам, и не только своим.
У него хватает сил лишь кивнуть, соглашаясь с решением Марго отнести девочку, хотя на самом деле ему очень хотелось, чтобы она осталась. Интуиция не может лгать, не в этот раз, но пока не вернётся Марго, он точно не узнает, насколько верно его предположение, а нетерпение поедает изнутри, заставляя закурить, наворачивая круги по кабинету. Он ни на чем не задерживает свой взор, и только то и дело бросает взгляд на часы. Кажется, они остановились, хотя прошло на самом деле не больше пяти минут. Сигарета обжигает пальцы, и Саймон тушит её в пепельнице на столе. Он злится на Марго, что она заставляет его ждать, а, может, она вообще не придёт. Запрется где-нибудь в комнате или сядет в машину и уедет, лишь бы не отвечать на его вопросы и больше никогда не видеть и навсегда заберет с собой свою маленькую копию – маленькую дампирку с голубыми глазами.
Саймон замирает у стола, когда Марго появляется в гостиной. Она тоже напряжена, и он не может этого не заметить, но в данный момент его это не волнует. Он ждёт ответов на вопросы, и его совершенно не беспокоит, что испытывает бывшая невеста. Скрипит зубами от нетерпения, сжимает кулаки, чтобы снять напряжение, до боли сводившее мышцы.
Хит принимает предложенный коньяк, осушая бокал залпом. Едва сдерживается, чтобы не поторопить девушку, когда она говорит о том, что и так очевидно. Он видел, что девочка – дампир, в противном случае он бы не ждал ответа ни главный вопрос с таким нетерпением. И ей полтора года… Наверное, так выглядят дети в таком возрасте. Ему-то откуда это знать? Не приходилось раньше иметь дело с детьми и точно не знает, в каком возрасте как они должны выглядеть. Да и это не важно. Или важно? Становится очень важно, когда Марго все-таки произносит то, что хотел услышать. Хотел и боялся, а потому, когда стихает голос девушки, Саймон только замечает, что не дышит, что сердце пропустило несколько ударов, а руки тянутся к стоящей на столе бутылке. Он наполняет бокал и тут же выпивает его, а затем ещё один, и ещё. Кажется, сегодня не тот день, когда алкоголь действует. Нет, словно и не пил. Да и пил, чтобы не опьянеть, а смочить горло, потому что в противном случае он не смог бы вымолвить и слова.
- Почему ты раньше не сообщила? – глухим голосом спрашивает Саймон, а затем его словно прорывает, и он срывается на крик. – Чёрт возьми, Марго, почему я спустя полтора года узнаю, что у меня есть дочь? Ты все это время знала, где я, но задетая гордость не позволила подойти и признаться? Я никогда не тешил себя иллюзией, что ты ангел во плоти, но не думал, что ты окажешься той ещё сучкой, - ещё одна затяжка, трясущимися пальцами, а в словах тонны яды. Он ненавидит Марго за сокрытие правда и готов придушить на месте. Только бы содержаться и не дать волю рукам. Сигареты должны успокаивать, но в этот раз они бессильны, а гостиную вот-вот застелет сигаретный дым. – Ты думала, если я отказался от тебя, то откажусь и от нашей дочери? Ты ошиблась, я бы никогда не отказался от неё. Она достойна лучшего, чем ваше сборище напыщенных, высокомерных кровососов, считающих себя лучше других. Или ты будешь уверять меня, что твоя семья легко приняла её? И какую судьбу они ей готовят? Страж очередного моройского ублюдка?
Саймон не думал, что своими словами оскорбляет Марго, он думал лишь о том, что она лишила его права все это время находиться рядом с дочерью, что его дочь растёт в обществе, которое он ненавидит, что она станет стражем и будет вынуждена отдать за кого-то жизнь. Он не хотел ничего подобного для нее. Впрочем, сейчас он был слишком взволнован, чтобы сказать, чего он хочет для себя, для дочери, для Марго. Хотя в отношении Марго он был почти уверен, что хочет её убить.

[AVA]http://sg.uploads.ru/ctqgK.png[/AVA]Саймон понимал, что разбил сердце Марго, что уничтожил все, что для них было дорого. Поступил эгоистично, подумав лишь о себе, но в тот момент ещё не знал, на что обрекает себя и тем более не представляет, что будет переживать моройка. Боль, депрессия, нежелание жить… Хит лишь усмехается, умалчивая, что она не могла дозвониться до него не потому, что он сменил номер, нет, он его не менял, он проводил свою жизнь в бесцельных поисках, бесконечном риске, то плутая среди джунглей, то лазая по горам, то спасаясь от крокодилов. Как же это было глупо! Они просто развлекались, а он пытался хоть за что-то цеплялся, делал вид, что ему весело и не всегда спешил убегать от хищника, но выстреливал в последний момент, не давая зверю перегрызть себе глотку. Нет, он все-таки хотел жить, только не особо понимал зачем ему все это. Он чувствовал себя потерянным и одиноким, не было рядом семьи и тех, кто способен поддержать, а он и не стремился искать таковых. Он отделывался короткими, ничего не значащими фразами, если кто-то заставал его в дурном настроении, а затем закуривал, улыбался и шутил, словно плохое настроение было минутной слабостью и на самом деле в его жизни все так, как и должно быть, и все вопросы сами собой отпадали. Да и вряд ли спутников на самом деле волновали душевные терзания молодого паренька, прибившегося к группе взрослых, закаленных жизнью в джунглях мужчин. Он следовал за ними, изучая науку, которую не преподавали в академии.
Он не расскажет всего этого Марго, как не рассказал никому. Это не было секретом, но это был тот период, когда он пытался определиться, как жить дальше. Не определился до сих пор, как и та депрессия не до конца его оставила, только теперь у него хотя бы было занятие, которое не казалось бессмысленным. Было, пока не узнал, что стал отцом и что это скрывали от него полтора года. Теперь злость спалила все прошлые переживания, оставив чёрную дыру, в которой теплился маленький огонёк, который уже предназначался не моройке.
А ведь он действительно любил Марго, мечтал о жизни с ней и не думал, что в одну секунду сможет возненавидеть её. Она больше не была той, кому он отдал своё сердце, она позволила гордости лишить его права находиться рядом с дочерью, не спросив его мнения. Она защищала свою семью – семью, которая в своё время отказывалась принять его, но приняла его дочь. Он в это не верит и никогда не поверит. Чтоб Ариана и приняла дампира? Или Александр, считающий дампиров ничтожествами? Нет, помня их, он не может поверить Марго, лишь сильнее хотел защитить дочь от того, что они ей предложат. И он бы не поверил, что Алекс действительно его искал, если бы не выпавшая фотография.
Саймон опустил взгляд, чуть нахмурившись. За время жизни в Китае, у него было много девушек. Отношения с ними обрывались, а имена стирались из памяти, как ненужные файлы, но её он помнил. Тогда он подумал, что стоит попробовать завязать настоящие отношения, у которых будет будущее. Наивно было думать, что сможет кем-то заменить Марго, и пока он разрывался от желания порвать с милой китаянкой или остаться, она сама все решила, не желая быть с тем, кто её не любит. Последний разговор прошёл удивительно спокойно, а потом она ушла и больше не появлялась в жизни Саймона, да он и не стремился к встрече. Странно, что его застали в тот момент, когда он был именно с ней, а не с любой другой. Странно, что вообще его тогда искали. Искали, чтобы рассказать, а он…
Хит не видел в случившемся своей вины, он всего лишь пытался жить дальше, а потому не понимал гнева моройки. Это больше походило на ревность, чем обида за то, что её бросили у алтаря. Но важно ли это было для него? Нет, он думал лишь о собственных чувствах, и уже не слышал злости девушки. Но её угрозу он услышал.
- Это мы ещё посмотрим, - тихо произносит он, когда за Марго захлопывается дверь, оставляя дампира в тишине. Он тушит сигарету в пепельнице, задумчиво смотря в окно. Кажется, намечалась война, и расклад явно не в пользу Саймона. Ему это не нравилось, это злило, хотя его злило все: пребывание в этом доме, охрана Марго, разговор с ней, а теперь и необходимость видеть её каждый день.
Хит глубоко вздыхает.
- Это все временно, а потом ты уедешь отсюда, - бесполезная попытка себя успокоить, а затем отвлекает кашель дворецкого, привлекающего к себе внимание. Саймон резко обернулся, зло уставившись на старика, нарушившего одиночество дампира, но быстро смягчился. Он ни в чем не виноват, а, может, и виноват. Сколько он знает о тайнах семьи Селски? Вопросы закрутились в голове, но их так и не озвучили. Дворецкий показал комнату, где Саймону предстояло жить и удалился, а оставшись наконец один, Саймон почувствовал, как его трясет, как ярость требует выхода и хочется кричать. Давно он не испытывал ничего подобного, а сейчас накатило с новой силой.
Он бросает сумку на пол, рядом с кроватью, достаёт телефон и, найдя нужный абонент, нажимает кнопку вызовы.
- Саймон, - удивленный и заспанный голос на той стороне. Не вовремя позвонил, но это не страшно.
- Ты знала, что у меня есть дочь? – на удивление звучит спокойно, и внутри прокатывается волна удовлетворения от того, что на той стороне удивленно охнули. Казалось, Саймон совсем разучился слышать. Он не верил Марго, матери, считая, что его предали, хотя Дженис и утверждала, что ничего не знала. Он больше никому не верит. Чувство опустошенности, собственной слабости, злость на весь мир, и Хит не выдерживает и с размаху бьёт кулаком по зеркалу. Зеркало покрывается трещинами, а на руке выступает кровь, вот только физическая боль больше не способна затмить душевную.
- Я в порядке, - бросает он в трубку на вопрос матери, что случилось. Ничего не случилось, всего лишь скрыли самое важное, а до этого сам сломал свою жизнь. Нет, определённо ничего не случилось.

[AVA]http://sg.uploads.ru/ctqgK.png[/AVA]Ближе к утру Саймон оставляет попытки уснуть. Он смотрит в потолок, позволяя мыслям перескакивать с одного на другое, и следом всё равно возвращаться к Марго. Рука, обмотанная полотенцем, неприятно саднит, и он то сжимает пальцы, то разжимает, чувствуя, как боль волной расходится по всему телу. Он уже не думал о том, физическая это боль или душевная, это уже было не важно. К физической он привык, а душевная тоже стала его частью, а рядом с Марго и подавно нет ни единого шанса от неё избавиться. Он злится на неё, и это должно было стать идеальной причиной, чтобы раз и навсегда выкинуть её из своего сердца, но не получается. Сколько раз за ночь он хотел поговорить с ней не на повышенных тонах, а спокойно, попросить прощения и, может, она бы снова ему поверила и уехала бы с ним. А затем вспоминал лицо дочери и то, как она смотрела на него, видя в нём совершенно постореннего человека, и ярость снова затмевала любовь, пробуждая желание сделать всё, чтобы забрать девочку из ненавистного общества, которое ничего лучше ей не предложит, кроме как стражем.
Саймона от одной этой мысли коробит, и он садится на постели, сходя с ума от того, что не видит решения проблемы. Мысль о том, что прошло не так много времени, не успокаивает, новый страж может появится в любой день, и тогда придётся уехать.
Давно дампир не испытывал такого желания биться головой о стене в надежде, что с одним из ударов он придумает, что делать, а пока проводит рукой по волосам, взлохмачивая их, и прикрывает глаза, тяжело вздыхая. Он не имеет права раскисать, тем более показывать Марго свои слабости, а она вдруг нашлась и не в бывшей, а в их дочери. Слишком быстро? Он знает о ней всего несколько часов, но каким-то образом она почти мгновенно сумела найти дверь в его сердце, а теперь он не может просто взять и забыть о ней, будто никогда и не знал. Он не сможет забыть о той, в ком течёт его кровь.
Он просидел так несколько минут, не замечая, как через неплотно задёрнутые шторы пробивает полоска света. Светало, и уже больше не было смысла ложиться спать, да и Саймон был уверен, что лишь потратит время в пустую. Ему по-прежнему не хотелось спать, а от скопившихся вопросов, на которые так и не было найдены ответы, раскалывалась голова. А, может, это от выпитого коньяка, которым он накануне обработал руку, а затем выпил остатки, надеясь, что это поможет отключиться хотя бы на время. Не помогло, за ночь он так и не сомкнул глаз, но голова болела, а рядом с кроватью стояла пустая бутылка. Этот факт немного расстраивал, но лишь не много, в этом огромном особняке должна найтись как минимум ещё одна бутылка, которую можно попросить у прислуги. Дадут, если правильно подобрать слова, к тому же коньяк понадобится, чтобы выдержать день в компании одной вредной блондинки, которая не обещала лёгкую жизнь, ещё и угрожала.
Холодный душ помог хоть немного привести мысли в порядок и решить, с чего начать день. Пока большие планы не строил, ещё не представляя, чем закончится ещё одна встреча с Марго, а, к сожалению, она неизбежна. Взгляд упал на зеркало, и, смотря на щетину, прибавлявшую Саймону едва ли не лет десять, хмурится, проводя по ней рукой. Не помешала бы от неё избавиться, чтобы не пугать ребёнка. И Хит сбривает, удовлетворённо хмыкнув, оценив результат. В таком виде словно и не было прошедших двух лет. Из одежды выбирает белую рубашку и джинсы. С рубашкой выпадает и галстук, но дампир запихивает его обратно в сумку. С галстуком слишком официально, а это невольно служило ещё одним напоминанием о свадьбе. Потому он их и не любил, за два года надев всего пару раз, когда это было необходимо.
Накинув рубашку, он подходит к окну, ведомый необъяснимой тревогой. Впрочем, она его не покидала с того злополучного звонка Дженис, когда она попросила его стать стражем, но теперь примешивалось что-то ещё. И как оказалось, интуиция его не подвела. Взгляд упал на дорожку, ведущую к внедорожнику, по которой шла Марго с дочерью на руках и корзиной. - Вот же… - Саймон от злости скрипит зубами, понимая, что моройка собирается покинуть территорию замка и сообщать об этому своему стражу в её планы не входит. Он срывается с места, вылетая из комнаты, на лестнице едва не сбив с ног дворецкого. Он успевает до того, как Марго уезжает. Она щё не успела сама сесть в машину, и дампир переходит на шаг, успев подумать о нескольких вариантов предстоящей беседы. Половина вариантов были связаны с грубой силой, а потому моройка ступила на опасную дорожку, заявив, что в услугах стража не нуждается.
Саймон ответил не сразу, отсчитав от пяти до одного, кажется, пропустив цифры четыре, однако, в какой-то степени это помогло взять себя в руки.
-Ты, может, и нет, а она – да. В отличие от тебя, она пока себя защитить не может, а её мать настолько хочет досадить мне, что готова рисковать её жизнью. Так что хочешь ты того или нет, я еду с вами или вы не едите никуда, – голос звучал спокойно и уверенно, а Саймон приближался к машине, застегивая последние пуговицы на рубашке. – Ты действительно готова рисковать жизнью дочери только потому, что злишься на меня, или прислушаешься к голосу разума? – не дожидаясь ответа выдергивает ключи, не собираясь отпускать Марго без охраны. Он скорее свяжет и запрет её дома, чем позволит покинуть территорию замка с дочерью без стража. Он бы добавил, что ему платят за их безопасность, но в данном случае он думал совсем не о деньгах. Однако, кое-что он всё-таки не добавить не смог:
- Или ты можешь ехать одна. Видишь ли, мне все равно, что будет с тобой, но далеко не безразлично, что будет с ней.
Саймон и сам поражался тому, как у него хватает терпения не повышать голос, хотя то, что собиралась сделать моройка, не укладывалось в его голове. Побег из замка без стража – верх не разумности, да ещё с ребёнком на руках. Или это то, чего он опасался: она решила спрятать от него дочь, увезти как можно дальше, чтобы он больше никогда её не видел. Он этого не позволит. Не тогда, когда он внезапно нашёл новый смысл жизни, и вот ирония, он снова связан с Марго.

Стоит подумать о том, чтобы купить наушники и научиться игнорировать Марго с её резкими, колкими фразами, которыми она не перестаёт бросаться. Сам не лучше, провоцируя её, но, мать вашу, если она ещё раз скажет, что он для Джин никто, он сорвётся. Слова слишком больно ранят, особенно, когда явное сходство так сложно не замечать. И всё же всё идёт к очередной ссоре, от которой заранее у Саймона сводит желудок. А, может, и не от этого, а от того, что не позавтракал, и что-то подсказывало, что в ближайшее время ему это не светит. Что ж, не привыкать, зато благодаря мыслям о еде, не проронив ни слова, дал Марго исчезнуть в машине, позволив себе лишь мысленный комментарий:
- Жаль, что у тебя нет проблем с памятью, всё было бы куда проще, - Саймон сжимает ключи, сверля глазами затылок девушки, пока за ней не захлопнулась дверь, и откидывает голову назад, готовый едва ли не выть от того, что ему предстоит целый день провести с моройкой и как-то удержаться от конфликта, чтобы лишний раз не травмировать Джин.
- Я как-нибудь справлюсь, - убеждает себя дампир и собирается уже сесть в машину, но резко тормозит, вспомнив, что не взял с собой кол. Ключи он оставлять Марго не стал, исчезнув в особняке и вернувшись через пару минут. Девушке он о своей задержке ничего не сказал, да и в целом, видя, что Марго не настроена на разговор, не спешил её к нему подталкивать. Чем больше будут молчать, тем меньше поводов будет сцепиться в словесной баталии.
Саймона раздражало, что они с Марго не могут поговорить спокойно, но думая об этом, на губах невольно возникала улыбка от того, что так было и раньше. Конфликты, чаще всего на почве ревности, были неотъемлемой частью их отношений, и как бы он не злился, ему нравилось, что она его ревнует, считает, что он должен принадлежать только ей, а он в свою очередь не мог видеть её ни с кем рядом. Взрывался лишь от того, что какой-то парень позволял себе прикоснуться к ней. Неудивительно, что она в итоге ничего не сказала ему о дочери, увидев его на фотографии с другой, хотя вряд ли ей двигала ревность. Задетая гордость, не более, и она отомстила, показав, чего он лишился.
Саймон скосил глаза на спящую моройку. В этот момент она казалось такой невинной и ранимой, что хотелось ей всё простить, но дампир уже не вёлся на внешний облик, зная, что из себя представляет Марго на самом деле. Как жаль, что нельзя ничего вернуть! Заново узнать её и в итоге не сделать той глупости, из-за которой испортил себе жизнь.
Дорога петляла, и Саймон, как и накануне, позволял себе уйти в воспоминания или отвлечься на спутниц, в тайне рассматривая Марго, вспоминая всё пережитое вместе, пока она не видит, или присматриваясь к Джин, выискивая сходства и различия, и с сожалением отмечая, что она слишком много унаследовала от матери. – Надеюсь, вместе с красотой Марго она унаследовала её характер, или придётся нанимать ей с десяток стражей для охраны, - Хит опускал ту деталь, что девочка – дампир, а, значит, в академии будет обучаться как страж, из-за чего защита ей понадобится вряд ли, и всё-таки ему хотелось думать, что он сможет присутствовать в жизни дочери и защищать её, когда это будет необходимо. Дампир шумно выдохнул. Это будет возможно, если получится договорить с Марго. Или всё-таки будет война?
Как бы Саймон не был настроен бороться за дочь до конца, он не питал иллюзий в том, что влияния семьи Селски не хватит, чтобы отдалить его от Джин. Хватит, и не только на это, но и чтобы испортить ему жизнь, и всё же его это не пугало. Да и что могло напугать? Он и сам постарался, чтобы жизнь казалась Адом, вряд ли может стать ещё хуже. Поэтому, в принципе, бояться уже нечего и можно расслабиться, хотя бы на оставшиеся минут пятнадцать, пока они в дороге и Марго вновь не раскрыла свой милый ротик для очередной едкой фразы, после которой снова вспыхнет желание задушить моройку на месте.
Остановив машину у торгового центра, Саймон вполне ожидал, что Марго что-нибудь выкинет, поэтому на попытку позлорадствовать он только пожал плечами. Большие расстояния для него не в новинку проходить пешком, но одно дело, когда охотишься за стригоем, и другое, когда приходится блуждать по лабиринтам торгового центра, наблюдая, как твоя спутница перебирает ворох одежды, думая, что купить. - Я когда-нибудь убью Марго, - Саймон едва удержался от того, чтобы не скрипнуть зубами, не желая показывать моройке, как он на самом деле относится к этому путешествию, а потому просто повернулся к ней спиной и открыл заднюю дверцу машины, освобождая Джин от ремней и беря на руки, и тем самым показывая Марго, что сам понесёт девочку.
На мгновения Хит забыл, что на данный момент не просто сопровождает Марго и её дочь, а является их стражем, а потому лучше оставаться свободным, чтобы в случае чего суметь защитить своих подопечных. Но эгоистичное желание хотя бы временно побыть рядом с дочерью, подержать её на руках взяло верх.
- Ты же не думаешь, что меня может напугать прогулка по торговому центру? Кажется, именно ты и научила меня стойко выдерживать эту пытку, так что веди, - Саймон даже улыбнулся, а по нему и не скажешь, что для него это пытка, но ему и правда приходилось в своё время несколько раз сопровождать Марго во время шоппинга, поэтому он знал, что ему предстоит выдержать. Впрочем, с тех многое могло измениться, и что придумает моройка в этот раз, одного Богу известно.
[AVA]http://sg.uploads.ru/ctqgK.png[/AVA]

Саймон скептически фыркнул на заявление Марго о том, что она в прошлом щадила дампира, таская за собой по торговому центру часами. И это она называет щадящим режимом? Ему так не казалось, но терпел, потому что любил и готов был терпеть, что угодно. К тому же, в этой прогулке были и приятные моменты, например, примерка Марго нижнего белья, когда она, не стесняясь, красовалась перед Саймоном, а он с удовольствием помогал выбирать, чтобы потом с не меньшим удовольствием снять его с девушки. 
Хит моргнул, отгоняя воспоминания и следуя за моройкой с Джин на руках. Как бы грустно не было признавать, подобного больше никогда не повторится. Теперь она будет выбирать нижнее белье с женихом-мороем, и это он будет снимать с неё кружева и…
Саймон тихо выругался. Чёртовы воспоминания не давали покоя даже тогда, когда надо быть предельно сосредоточенным на работе. Сейчас он выполняет роль стража и не имеет права отвлекаться, упуская из виду Марго. Конечно, совершить ошибку и избавиться от неё раз и навсегда было бы слишком просто, но понимает, что никогда себе такого не позволит. Как он бы не хотел быть стражем, но он не даст ей погибнуть. Не потому что это его обязанность, а потому, что любит до сих пор, и, как и раньше, если понадобится, отдаст жизнь за неё, но всё-таки надеялся, что до этого дело не дойдёт, и шоппинг пройдёт мирно. Марго накупит кучу ненужного барахла, а Саймон просто выдержит это, а вечером скроется в комнате с бутылкой виски, кажется, в сумке должна одна лежать, а затем заснуть крепким сном, чтобы хотя бы на время выпасть из реальности и не чувствовать ту боль, которую она приносит.
Дампир рассчитывал на то, что Салливан направится к отделу парфюмерии, одежды себе или дочери, но не думал, что она потащит к отделу нижнего белья. Слишком много общих воспоминаний связано с подобными местами, а потому не стоило бередить их, особенно сейчас, когда напряжение между ними и без того критическое. Однако, ничего не сказал, лишь едва заметно вздёрнул бровь и проследовал за моройкой, игнорируя её предложение побыть с Джин в другом месте.
Внешне сохраняя спокойствие, Саймону на самом деле было не просто переступить порог отдела, понимая, что его ждёт в ближайшее время. Ему и так тяжело находиться рядом с бывшей невестой, а она хочет всё усугубить, играя на выдержке дампира, а она у него не железная, и Марго, как никто, должна это знать.
- Просто не смотреть. Буду играть с Джин и тогда всё пройдёт гладко, - мысленная установка была не лишней, хотя Саймон был уверен, что останется равнодушен. Если не внутренне, то хотя бы внешне, ведь решил, что будет держаться от моройки на расстоянии. Надо всего лишь следовать установленным правилам, но почему-то это казалось самым тяжёлым. Саймон никогда не умел следовать правилам, а потому не сомневался, что пройдёт не так много времени и он проколется. Главное, чтобы это случилось не сегодня.
Хит кивнул продавщицам, поздоровавшись, задержав на них ненадолго взгляд, уже рассчитывая, куда отвлечься и на кого. К тому же появилась возможность отомстить на провокацию Марго, показав ей, что её почти обнажённое тело более не вызывает в нём никаких эмоций.
Пока план выстраивался в голове, всё казалось просто, но когда моройка появилась в первом комплекте, план был мгновенно забыт. Саймон как раз убрал руку Джин от лица, желающую подёргать чёлку дампира и закрывала обзор. Лучше бы не убирал, потому что потом отвести взгляд от Марго было слишком тяжело, но сделал это, а внутри уже всё перевернулось. О какой мести может идти речь, когда она по-прежнему вызывает шквал эмоций, которые слишком тяжело держать под контролем?
Хит проводит рукой по лицу, стирая со лба выступивший пот и сильнее прижимая к себе ребенка. Зато продавщицам было смешно. Они хихикали, бросая косые взгляды на дампира, а ему хотелось их придушить за подборку, которую они сделали для Марго. Сразу показалось, что дальше лучше не станет. Саймон помнил вкусы девушки, а потому примерно предполагал, чего стоит ждать, и от этих ожиданий хотелось провалиться под землю, настолько глубоко, насколько это возможно.
Хит не ошибся в предположениях, когда Маргарет появилась перед ним в следующем комплекте белья и тут же подходит и забирает дочь, усаживая её в манеж. Саймон отвечает ей скрипом зубов, но ни слова о том, как она выглядит и о том, что не стоило забирать Джин. Ещё как стоило, потому что и правда мог уронить, если Марго не перестанет издеваться, а останавливаться она не собиралась. Кажется, ей нравится эта игра, но понимает ли она, к чему всё может провести? До примерочной кабинки всего несколько шагов, и он успеет их преодолеть до того, как она появится в новом комплекте.
В сознании Саймона отчётливо всплывает картинка, как он преодолевает зал, оказывается в тесной кабинке наедине с Марго и целует её, и это было настолько реальным, что, когда упала игрушка, и дампир увидел, что до сих пор стоит у стены, удивился. Показалось, что это был сон, но не спал, просто слишком бурно разыгралась фантазия.
Саймон уже мечтал, чтобы всё закончилось немедленно. Он уже готов признать своё поражение, попросить пощады, поднять белый флаг. Да что угодно, только бы исчезнуть отсюда и больше не видеть столь соблазнительных изгибов, от которых раньше сходил с ума. Раньше? Нет, похоже и сейчас Марго ничего не стоит свести с ума дампира, который с чего-то решил, что это испытание моройки он выдержит без труда. Как это было самонадеянно с его стороны.
Пожалуй, слишком самонадеянно, что на очередной комплект он уже не молчит.
- Жених оценит, - выдаёт он хрипло и отводит глаза, но упирается в отражение Салливан. Здесь от неё нигде не скрыться. Она в каждом зеркале, в сознании, в сердце.
Два года должны были хотя бы немного убить чувства, но, кажется, только стало хуже. Внутри всё горит от желания, от ревности к какому-то жениху, которому теперь будет принадлежать Марго и для него она наденет бельё. Подсознание злорадно ухмыляется. Саймон первый увидел в таком в таком виде, но от этого не легче. Увидел, но не даже не прикоснулся к ней.
- В самый раз, - отвечает девушке, всё так же смотря на её отражение. Думал, что так сможет хотя бы частично погасить эмоции, но ничего не получалось. Стало душно, хотелось под холодный душ, и он обязательно сегодня будет. На час или два, пока не приведёт в порядок мысли, если это теперь вообще возможно. 
Пятый или шестой, и Саймон уже и не пытается отвернуться. Какой смысл, если всё равно уже рябит в глазах, но ещё хватит сил не сорваться с места, а ногти сильнее впиваются в ладонь, принося боль. Она должна отрезвлять и пока удерживает у стены. Взглядом молча провожает девушку в примерочную и нервно глотает, когда она появляется в очередной раз. Он следит за каждым её движением, жестом, взглядом. Он уже не борется с эмоциями, проиграл, когда сознание заволокло туманом. Сейчас бы ему не помешало ведро холодной воды на голову, но сомнительно, что кто-то из девушек решит его спасти, наоборот, как по команде куда-то исчезли.
Пока они были рядом, служили в качестве сдерживающего фактора, но стоило им отвернуться, и дампир шмыгнул за Марго в примерочную, разворачивая её к себе лицом несколько грубо и целует, прижимая её к стене. В этом поцелуе выражалась и злость, и желание, и тоска. И тот поцелуй, который у них случился в гостиной, был детским по сравнению с этим. 
Ладонь легла на грудь, сжимая, а Саймон уже целует шею, оставляя следы, не задумываюсь о том, что делает. Он уже не думал, хотя где-то на задворках сознания ещё всплывала мысль, что надо остановиться, и он пытался за неё цепляться, но срывался и снова тонул в собственных эмоциях, словно в океане.
- Ты не понимаешь, что делаешь, верно? – тяжело дыша, хрипло спрашивает дампир, с трудом оторвавшись от Марго, но затем снова целует, но уже мягче, а рука опускается, скользя по нежной коже. Как же он соскучился по ней! По её взрывному характеру, по безумным ночам, которые они проводили вместе, по всему, что с ней связано. – Я не железный, Марго. Зря ты затеяла эту игру, - всё так же хрипло, прикрыв глаза и по-прежнему не желая отрываться от девушки.
[AVA]http://sg.uploads.ru/ctqgK.png[/AVA]

Саймон едва ли давал отчёт своим действиям. Да и можно ли его за это судить? Он ещё не забыл, как ревновал Марго ко всем, кто хотя бы бросал на неё взгляд, и он точно знал, чего парни от неё хотят. Говорят, красота спасёт мир, нет, не спасёт, погубит, как погубила Саймона и всех тех, кто пытался отвоевать у него моройку. А сейчас взяла верх над ним, всего лишь несколько раз появившись перед ним в нижнем белье, что теперь он не хочет отходить от неё, и понимание того, что должен, не спасает. Кажется, уже ничего не спасёт, но Марго умеет привести в чувство. Зачем холодный душ, если есть Марго? Она его прекрасно заменит, охладив пыл дампира всего лишь словами.
Он отступает, делая шаг назад, и опускает руки, всё ещё затуманенным взором смотря на моройку, но сознание прояснилось, возвращая к жестокой реальности, где в данный момент дампир всего лишь выполняет роль стража и не должен находиться с Марго в примерочной кабинке. Хочется рассмеяться от того, что думал, что сдержится. Сорвался, а так надеялся продержать дольше, и во всём виновата она, светловолосая дьяволица, что украла его сердце.
Саймон взрывается от её слов, больше не желая себя контролировать. Она с утра играет с его терпением, и оно лопнуло.
- Я забываюсь? Ты разыграла этот чёртов спектакль специально, зная, как действуешь на меня! Думаешь что-то изменилось за два года? Ничего не изменилось! Ничего! – дампир срывается на крик, а затем вылетает из кабинки, хлопнув дверью, и грозно зыркнув на ошарашенных продавщиц, покидает и отдел, однако останавливается, пройдя несколько метров. Он не может уйти. Он обещал защищать Марго и Джин, но как это сделать, когда рядом с Марго невозможно находиться? Она сводит с ума одним своим присутствием, не говоря об остальном, и глупо верить, что больше ничего подобного не повторится. За сутки не сдержался два раза, и чем больше находится с ней рядом, тем сложнее. Она как магнит, слишком сильный магнит, от которого нет ни единого шанса сбежать.
Саймон шумно выдыхает и проводит рукой по волосам. Он не хочет возвращаться, но придётся, и он заставляет себя развернуться назад. Внутри прочно сидело чувство, что идёт на казнь. Да так оно и есть. Это новый вид казни, которую придумали специально для него, а что ждёт в конце? Снова попытка залечить раны на сердце? О да, их станет больше, а жизнь, что и до этого не радовала, и вовсе окажется Адом.
В последний момент успевает сделать каменное выражение лица, пройдя мимо моройки к Джин, подхватив дампирку на руки. Она помогает отвлечься, но всё-таки слышит, что говорит ему Марго.
- С удовольствием, - так же сквозь зубы цедит он, идя следом, пытаясь не потерять её из виду, впрочем, не особо старался. Днём стригои не нападают, а кто-то ещё вряд ли решится посягнуть на девушку. Во всяком случае, она способна себя защитить.
Но какой бы уверенности в способностях моройки не было, Хит всё же поспешил за ней, мысленно проклиная толпу, в которой приходилось петлять. В какой-то момент потерял Марго из виду, а затем, наконец, увидев блондинку за ней, вот только это оказалась не Марго.
- Я убью твою маму. Придушу собственными руками, и ничто её не спасёт, - злился Саймон на Салливан, выбираясь из толпы к лифту. Остановился, чтобы осмотреться, и позволяет себе негромко выругаться, когда понимает, что окончательно потерял Марго. Она словно растворилась, но, скорее всего, скрылась в одном из бутиков, где спокойно выбирает новую покупку. – Я её точно убью! – Саймону совершенно не нравится идея проверять все бутики, но помня о вкусах и предпочтения бывшей невесты, он примерно знал, куда стоит заглянуть. Но делая всего пару шагов, он останавливается, когда на полу видит сумочку и пакет. Он ещё не был настолько близко, чтобы рассмотреть потерянные кем-то вещи, а сердце уже тревожно забилось. Он оказывается рядом как раз в тот момент, когда вещи поднимает женщина, и он буквально вырывает их у неё из рук, засовывая руку в пакет, и хватает одного мимолётного взгляда, чтобы понять, чьи это вещи. В глазах темнеет, но уже не от страсти, как это было недавно, а от страха. Казалось, в лёгкие перекрыли доступ кислорода, и теперь дампир задыхался. Он так не боялся, когда выходил на охоту на стригоев. Это было обычным делом, и там он рисковал своей жизнью. Там не было рядом Марго, не приходилось беспокоиться за неё, думать, что она может погибнуть, а теперь кто-то её забрал у него из-под носа и он не знает, в каком направлении её искать. Он кружится на месте, надеется, что она ещё где-то здесь, но не видит. Всё больше накрывает паника, и Саймон едва с ней справляется.
Он спешит на улицу, игнорируя беспокойство Джин, которая что-то лепечет, а он не слышит. Он не понимает её, не знает, что ей сказать, как объяснить эту спешку в никуда.
Он сажает Джин в машину, трясущимися руками застёгивает ремни, а затем выворачивает сумочку Марго, надеясь найти хоть что-то, хоть какую-то подсказку, где её искать. Выпадает телефон, а рядом кольцо. То самое, которое когда-то дарил ей Саймон, делая предложение. Тогда ему казалось, что их ждёт счастливое будущее, а потом оказался самым настоящим кретином, потому что отпустил её, а теперь может потерять навсегда. Говорят же, надо быть осторожным со своими желаниями, а ещё утром он желал избавиться от Марго раз и навсегда, и вот теперь кто-то услужливо решил выполнить это желание. Вот только оно не было искренним, он желает другого, но как заставить Вселенную изменить решение, никто не объяснил.
Он подносит кольцо к губам, закрывая глаза и уносясь в воспоминаниях к те дни, когда они путешествовали на яхте после окончания академии. Жизнь казалась счастливой и безмятежной, а он хотел провести свою жизнь с Марго.
- Если хотела вычеркнуть меня из своей жизни, зачем ты его хранила? – задаёт мысленный вопрос, выплывая из воспоминаний, сжимая кольцо в ладони.
От кольца отвлёк звук входящего sms на телефон Марго. Саймон открыл сообщение, не думая, что некорректно лезть в чужой телефон, и как оказалось, не зря. Не надо быть детективом, чтобы понять, от кого сообщение, но легче от этого не стало. Марго в опасности, её жизни угрожают, и виноват в этом её брат.
- Вот же сукин сын! – Хит отбрасывает телефон на сиденье, злясь на Алекса за то, что не обеспечил безопасность сестры. Проще злиться на кого-то, чем на себя, но и свой вины не отрицал. Поддался эмоциям и вот, что из этого вышло.
Саймон садится в машину и быстро набирает одного из старых друзей, которые обосновались в Париже.
- Кларк, мне срочно нужно пробить один номер, - не тратя время приветствие говорит Хит и, не дожидаясь ответа, диктует номер.
- На это нужно время, - отвечает Кларк, шурша бумагой.
- У меня нет этого время, - рявкает в трубку Саймон, теряя самообладание. Впрочем, оно давно потеряно, а, может, его никогда и не было. – На счету каждая минуту, я не могу ждать долго, - уже спокойнее продолжает Хит.
- Расскажешь, что случилось?
- Не время. И пришли кого-нибудь к торговому центру, - Саймон называет адрес и откидывается на спинку, отключая телефон. Всего лишь немного подождать, а затем спасти Марго, вернуть её себе и больше никогда не отпускать. Или хотя больше не позволять сбегать. Но сидеть на месте невыносимо. Время тянется медленно, а любой звук раздражает, и облегчение наступает только тогда, когда в окно заглядывает весёлая мордашка Мишель.
- Привет. Что за срочность? – спрашивает рыжая, передавая Саймону записку от Кларка, мгновенно переключая внимание на Джин. – Какая милая! Не знала, что ты в няньки записался.
- Отвези её в Плесси-Бельер, мне надо закончить одно дело. И мне понадобится твоя машина, - бесцеремонно заявляет дампир, протягивая руку за ключами, но девушка не спешит выполнять требование, выпучив глаза от такой наглости. – У меня нет времени объяснить. Обещаю, что верну целой и невредимой, - нетерпеливо произносит Саймон, злясь от того, что у него отнимают время. А когда его мало, гоночный автомобиль как раз подойдёт идеально.
Мишель, не хотя, протягивает ключи.
- Целой и невредимой, - твёрдо произносит она, недовольно хмурясь, особо не веря, что была услышана, потому ключи у неё просто выхватили из рук, а слова были обращены к спине удаляющегося дампира.
Уже в машине Саймон развернул бумажку, запоминая адрес и фамилию того ублюдка, который похитил Марго. Он не жилец, в этом не стоило сомневаться. Хит решительно настроен покарать всех, кто замешан в этом деле, и ему плевать на законы, правила и своё будущее. Он гнал так быстро, как это было возможно, устраивая гонку со временем. Хорошо, что Кларк прислал именно Мишель. Во всей группе она единственная увлекалась гонками и, соответственно, её машина была самой быстрой, что сейчас было на руку дампиру. А ещё в машине был навигатор, что оказалось очень кстати для того, кто в первый раз оказался в Париже, поэтому и нужный адрес оказалось найти не сложно. А ещё упрощал задачу, валящий из дома дым, или точнее из того, что от него осталось. Сгорел не весь, но пострадала большая часть.
Саймон вылетел из машины, бросившись к дому, у порога натыкаясь на мужчину. Часть лица обгорела, кое-где подпалена одежда, и, кажется, пострадала нога, потому что едва он мог подняться с земли самостоятельно. Саймона было плевать на его боль. Он тряхнул его, чуть приподняв, игнорируя то, как мужчина скривился от боли.
- Где она? – с ненависть, сквозь зубы спрашивает дампир, намеренно наступая на обожжённую ногу. Мужчина стонет об боли, а на глазах выступают слёзы.
- Эта психованная? В доме. Сгорела, - сквозь боль отвечает он, однако, явно ему приносит удовольствие мысль, что та, кто сотворила с ним такое, мертва. Но знал ли он, что и ему осталось жить не долго? Какая-то доля секунды и его сердце пронзает кол. Всё равно, что он не стригой, он не лучше, и он заслужил смерть.
Отпустив мёртвое тело, Хит побежал к дому. Закрывая лицо рукой, чтобы не надышаться дымом, он заглядывал в комнаты, куда ещё можно было попасть. В одной из таких он и нашёл её. Марго лежала на полу, не двигаясь, окутанная дымом. Дышать было нечем и стоило бы бежать отсюда, пока тоже не рухнул на пол, но дампир не собирался отступать, нырнув в комнату. Он не проверяет жива ли моройка или нет, подхватывает её на руки и идёт к выходу. Самому становится тяжело дышать, но он идёт, даже когда перед глазами появляться мушки. Ему едва хватает сил, чтобы выйти на улицу, и уже там он падает на колени, больно ударившись, но так и не выпуская с рук Марго. Пытается дышать, но больно. Лёгкие разрывает, и хочет лечь на землю и просто ждать, когда боль пройдёт. Но его боль это нечто привычное, её можно не замечать. Наверное, можно, если только…
Он касается пальцем сонной артерии, нащупывая слабый пульс. Жива. Облегчение накрывает волной, и Саймон сильнее прижимает к себе девушку, зарываясь лицом в волосы, испачканные в саже.
- Прости меня, - шепчет он, сам толком не понимая за что просит прощения. Слишком многое накопилось, начиная с несостоявшейся свадьбы и заканчивая тем, что она едва не погибла, потому что он не уследил.
[AVA]http://sg.uploads.ru/ctqgK.png[/AVA]

Саймон не знал, сколько просидел на земле рядом с Марго, судорожно вдыхая воздух. Боль в лёгких утихала постепенно, но уже через некоторое смог поднять голову, а перед глазами перестало всё расплываться. Марго так и не пришла в себя, но пульс стал ровнее. Первой мыслью было вести её в больницу, но уже в машине понял, что это будет ошибкой. В человеческих больницах вампиров не лечат, да и если нагрянут копы придётся рассказывать, что случилось. Придумать ложь дампир был не в состоянии. Мысли путались и сложно сосредоточено, но заводит машину, понимая, что надо как можно скорее оказаться в поместье.
Отъехав, он набирает Мишель, и девушка отвечает без промедления, в первую очередь интересуясь состоянием своей любимицы.
- Да всё в порядке с твоей машиной, - раздражённо отвечает Саймон. У него есть более серьёзные поводы для беспокойства и тачка подруги в этом списке далеко не на первом месте. – Скажи дворецкому, чтобы вызывал врача.
- Я требую подробного рассказа, во что ты опять вляпался, - сменила гнев на милость дампирка, заинтересовавшись приключением Саймона, настораживаясь тоном и слабым голосом.
- Расскажу, - и Хит отключает телефон, пытаясь сосредоточиться на дороге. Время от время от времени он следит за Марго, всё больше беспокоясь от того, что она не подаёт признаков жизни. Да, дышит, но этого мало. Где колкости, упрёки, обвинения? Что угодно, только бы не молчала. Саймон готов выдержать очередной спор с моройкой, не смотря на пульсирующую боль в висках.
Дампир спешил в поместье, не отвлекаясь ни на что. Если раньше позволял себе уплыть в воспоминания, то теперь его волновало только настоящее. Всё потеряет значение, если Марго умрёт, а потому хотел спасти её любой ценой. Если бы только можно было заключить сделку с дьяволом, он бы это сделал прямо сейчас, не дожидаясь врачей или божьей воли, которая вроде как определяет судьбу человека. Нет, всё это чушь собачья! Она выживет, потому что не имеет права уйти сейчас. Она не может оставить дочь и Саймона, осознавшего, насколько сильно её любит.
В поместье их уже ждали, и как только Саймон занёс Марго в комнату и положил на постель, его тут же выставили за дверь, где его тут же подхватила под руку Мишель.
Они сидели в комнате Сеймона, пока он рассказывал ей о случившимся, уничтожая бутылку коньяка. После душа он чувствовал себя лучше, но постоянно косился на приоткрытую дверь в надежде услышать голос доктора или кого-то из слуг, кто скажет, что Маргарет пришла в себя.
- Сай, расслабься, ты сделал всё, что мог, но за испачканный салон я тебе счёт выставлю, - Мишель, до этого лёжа слушавшая Саймона, села на кровати и забрала у дампира бутылку. – И перестань пить, если не хочешь пропустить, когда очнётся твоя моройка. Хах, я думала, ты их ненавидишь, а ты бросился в горящий дом, чтобы спасти одну из них. Не буду спрашивать, зачем тебе это нужно, мы уберём за вами. Как я не люблю трупы! Они воняют и… Ты точно не хочешь слышать, что бывает, когда они долго лежат.
Приподнятому настроению Мишель можно было позавидовать, и она пыталась поднять настроение Саймону, но попытка не увенчалась успехом, и напевая что-то о трупах, скорее всего, сочиняя на ходу, покинула комнату, на прощанье махнув рукой.
Хит не пошёл её провожать, оставаясь на этаже. Он сел на лестнице, опустив голову на колени. Давно у него не было такого состояния, когда хочется просто разрыдаться, но слёз нет, и такой слабости он обычно себе не позволял, но напряжение сказывалось, сводило мышцы до боли, и алкоголь, обычно помогающий в таких ситуациях, в этот раз оказался бесполезен. Выпив половину бутылки, он не чувствовал каких-либо изменений.
В таком состоянии его и застал доктор, закончивший осмотр Марго. Услышав шаги совсем рядом, дампир подскочил, но пришлось ухватиться за перилла, чтобы не упасть. Прогулка по горящему дому не прошла бесследно.
- Да я смотрю, вам тоже нужна помощь, - охнул доктор, от которого не ускользнуло состояние Хита.
- Я в порядке, - отмахивается страж. – Как Марго? – спрашивает он о том, что его беспокоит больше всего.
- Мисс Селски надышалась угарным газом и получила сотрясение мозга, но её жизни ничего не угрожает, - ответил на вопросы, но всё еще недоверчиво смотрит на Саймона, отказываясь верить, что дампир в порядке, но спорить не стал, скорее всего, в тайне надеясь, что у упрямого стража хватит ума самому обратиться за помощью и даже ради этого ещё задержался на несколько секунд, но понял, что ждать бесполезно, когда Саймон шагнул наверх, намереваясь проведать моройку, но его выставили, как только открыл дверь.
Хит, скрепя зубами, вернулся на своё прежнее место, доставая сигарету. Но сесть и закурить он не успел. Рядом возник дворецкий с телефоном в руках, который протягивал Саймону.
- Мистер Селски, - отвечает на немой вопрос, после чего не успевает моргнуть, как телефон оказывается руках дампира и тот буквально орет на хозяина дома. Злость на старшего Селски затмевает все прежние чувства, и сдерживать её Хит не собирался.
- Какого черта, Селски? Если вляпался в очередное дерьмо, можешь хотя бы не вмешивать сестру? Она могла погибнуть и это была бы твоя вина! - о том, чтобы подбирать слова не было и речи. Саймон злился на Александра и для него была заготовлена целая речь, однако, от переживаний и злости все слова вылетели из головы.
- О, Саймон, так это теперь страж Марго? – звучит в трубке на удивление спокойно. Даже как-то слишком спокойно. – Не припомню, чтобы тебя раньше волновало её состояние, когда ты бросил её беременную у алтаря. Так что закрой свою пасть, дампир, и слушай меня внимательно. Я прилечу завтра, и до этого момента ты не отходишь от Марго, защищаешь её, сдуваешь с неё пылинки, и, если она из-за тебя прольет хотя бы одну слезу, ты – труп. Я ясно выразился или повторить ещё раз? – на той стороне раздался глухой смешок, а затем тишина. Саймон собирался обрушить на мороя гневную тираду, но не успел, и это бесило. В очередной раз убедился, что морои – высокомерные ублюдки, и Селски один из них.
- Сам знаю, что делать, - огрызнулся на ни в чём неповинного дворецкого дампир, сунув ему в руку телефон и исчезая в своей комнате, где, наконец, смог закурить.
Он лежал на кровати, уставившись в потолок, время от времени пытаясь уснуть, но ничего не получалось. Он скуривал очередную сигарету, пытался уснуть снова и снова не выходило. Казалось бы, уже можно успокоиться, Марго больше ничего не угрожает, но не мог. Когда она очнётся, вынужден будет снова с ней разговаривать, а он не знает, что ей сказать. Не знает, как находиться рядом и делать вид, что она безразлична ему, злиться на неё за её резкие слова и делать всё, чтобы она держалась от него подальше. Он не хочет этого. Хочет снова быть с ней вместе, довести дело до свадьбы и уже не отступить, а затем прожить с ней долгую и счастливую жизнь. Вот только у неё уже есть жених, которого она, наверное, любит. Наверное…Уверенности нет, потому что нельзя столько страсти вкладывать всего лишь в поцелуй с тем, кого должна ненавидеть.
Саймон не знал, сколько так пролежал на постели, наедине со сводящими с ума мыслями, но увидев, сколько на часах времени, присвистнул. Оказалось, прошло несколько часов. Может, всё-таки получилось уснуть, хотя этого и не заметил.
Он вышел из спальни, толком не зная, куда идти, лишь бы не сидеть на месте. Проходит немного вперёд, и только замечает, что на этаже тихо. Горничные либо спят, либо чем-то заняты, и, если с Марго никого нет, можно её увидеть.
Саймон шмыгнул в комнату моройки, порадовавшись, что не ошибся, обнаружив, что она одна. Её вымыли и переодели, и теперь она была тем самым светловолосым ангелом, которого так любил дампир. Она присел рядом, на край кровати, осторожно прикасаясь к её руке, сплетая пальцы.
- Я никогда не умел ценить, что имел. И так и не понял, что без тебя моя жизнь бессмысленна, - слова звучат тихо и оказывается произносить их не сложно, когда знаешь, что их не слышат, а если слышит, то вряд ли вспомнит.
Он сидит рядом, не отпуская руку, ещё несколько минут, а затем перебирается в кресло, не желая оставлять её одну ни на секунду, и не потому что это было требование Алекса, а потому, что сам этого желал.
Он смог задремать, когда первые лучи солнца только проникали в комнату. И то это был сон на грани, когда просыпаешься от малейшего звука или шевеления рядом. Так и случилось. Саймон не знал, что его разбудило, когда он только начал выплывать из сна, но глаза ещё не открыл, а затем услышал её голос. С трудом разлепил веки, поднимая глаза на моройку, в свете восходящего солнца ещё больше походившую на ангела. Ангела, у которого ещё видны следы ссадин на лице и руках. И каждая царапина, не говоря уже об ожогах, вызывает острое желание заключить её в объятия и никогда не отпускать.
- Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он, чуть подавшись вперёд и подавляя желание оказаться к ней ближе. – Звонил твой брат. Сказал, чтобы я пылинки с тебя сдувал, пока он не прилетит, а потом, скорее всего он меня выставит, - кривая улыбка коснулась губ. Алекс точно не позволит остаться в его доме тому, из-за кого пришлось страдать его сестре. И вряд ли он захочет слушать о том, что дампир понял свою ошибку и готов исправить её любой ценой.
[AVA]http://sg.uploads.ru/ctqgK.png[/AVA]

Саймон вскинул голову, удивлённо изогнув бровь. Он понимал, что когда-нибудь придётся объяснить свой поступок, но не сейчас. Она только пришла в себя и первое, что спрашивает, почему он её бросил. Потому что сглупил? Потому что посчитал, что так будет лучше? У него не было чёткого ответа, просто испугался будущего, в котором не будет осуществлена его мечта, а ему придётся посвятить свою жизнь одной единственной моройке. Семья, ответственность, правила, которым придётся следовать… Только доведя отношения до свадьбы понял, что это не его жизнь. Не об это мечтал, не к тому шёл с самого детства, наблюдая за отцом, мороями, дампирами и примеряя их жизнь на себя и каждый раз испытывая отвращение. Так почему в итоге позволил так прочно связать себя с моройкой? Почему должен только ей посвящать свою жизнь? В последний момент наступил на свои чувства к ней и отступил, но Вселенная сполна отомстила за трусость, заставляя страдать от любви, мучая воспоминаниями и чувством вины перед Марго, желанием снова быть вместе, но удерживая на расстоянии, не давая вернуться к ней, выжидая момента, и момент встречи выбрала удачно, чтобы сделать ещё больнее. У Марго больше нет повода любить его, а скоро выйдет замуж за другого, так к чему этот вопрос о прошлом? Разве это может быть теперь для неё важно? Ему казалось, что нет. Надеялся, что удастся избежать этого разговора, но вопрос прозвучал, и она ждёт на него ответа.
- Это так важно? – спрашивает он в ответ, пожав плечами. – Подумал, что так будет правильно. Ты официально стала членом королевской семьи, и дампир в эту семью не вписывался. И потом, ты представляешь меня стражем? Я думал, что смогу, но нет, и то, что случилось вчера, прямое тому доказательство.
Каким-то образом Саймон смог всё это произнести достаточно спокойно, смотря на Марго, хотя у самого сжималось сердце. Он не сказал всё, что успел испытал в тот момент, когда увидел Марго в белом платье и понял, что через считанные минуты на него наденут обручальное кольцо и его свободная жизнь канет в Лету, хотя он давно привык считать себя несвободным, и всё же на нём не было официальных цепей, которые держали бы его на привязи. Тогда он мог уйти в любой момент, а выбрал не самый удачный. Если бы только мог повернуть время вспять и всё изменить, он бы не сорвал собственную свадьбу, и плевать на свободу, которая лишь призрачна. Да, это не свобода, это её подобие, и лучше её полностью лишиться, чем так жить.
Саймон не мог всего этого рассказать Марго, ей не обязательно знать о его переживаниях, сомнениях, да из этого всего важно лишь то, что он ушёл, а теперь сожалеет и хочет всё исправить, но не знает как. И можно было бы воспользоваться тем, что Салливан сейчас не в состоянии строить из себя воинственную валькирию и поговорить спокойно, но снова отмалчивается, а затем и Марго напоминает о том, что в этой жизни не существует того, что её может сломить. Это было одной из тех черт, который Саймон в ней так любил, и то же время иногда так хотелось, чтобы она побыла слабой, нуждающейся в его защите, поддержке, внимании. Кажется, она уже давно в нём не нуждается совсем. 
На вопрос об Алексе Саймон фыркнул, закатив глаза.
- Ты думаешь, мне так хотелось пообщаться с твоим братом? Два года его не слышал, и ещё столько же бы с удовольствием прожил бы без его приказов и угроз. Он сам позвонил, – дампир недовольно скривился, вспомнив короткий разговор с Алексом. И то это сложно назвать разговором. – В вашей семье хоть кто-нибудь знает, что именно я стал твоим стражем? Алекс был явно удивлён, когда услышал мой голос.
Всё это было как-то странно. Саймон знал, кто его нанял, но удивительно, что Ариану не посвятили в известность, кто прибудет в поместье. Или она знает и приедет с Алексом, тогда точно можно не ждать ничего хорошего. Впрочем, хорошего можно не ждать в любом случае.
- Старые друзья помогли, - коротко отвечает он на вопрос, не вдаваясь в подробности, и тут же замирает, слыша вопрос о сумочке, но дело было не в ней, а в случайной находке, которая хранилась теперь в кармане брюк Саймона. Он машинально сунул кольцо в карман ещё тогда, у торгового центра, а дома переложил в чистые брюки и благополучно о нём забыл, пока Марго не напомнила.
- В машине, наверное, - неуверенно произносит дампир, доставая из кармана кольцо, поднимая так, чтобы его видела моройка. – Хранишь до сих пор? Знаешь, когда я уезжал, я думал, что сделаю всё, чтобы забыть тебя, но в итоге делал всё, чтобы помнить, - Хит поднялся, положив кольцо на тумбочку рядом с кроватью. – Если не хочешь возвращать прежние отношения, не повторяй больше того, что ты сделала в торговом центре. Не усложняй жизнь нам обоим.
Саймон повернулся к Марго спиной, намереваясь уйти. И так сказал слишком много, признался, что до сих не смог забыть её, осталось только признаться в любви, но тогда это точно всё усложнить. Может, не для неё, но для него, потому что этих слов он точно не сможет оставить Марго.
Он делает только шаг, когда чувствует хватку на руке. Ему хватило бы сил вырваться, но он этого не делает, поворачиваясь к девушке, и, наверное, не стоило этого делать. Он расслабился, поддался, и теперь уже Марго его целует, но он уже не позволяет эмоциям взять верх над разумом, а потому вскоре отстраняется, но остаётся рядом, проводя ладонью по щеке и смотря на девушку с нежностью и болью, затаившейся в глазах.
- Зачем ты это делаешь? Я понимаю, что я заслужил мести, но, если ты продолжишь свою игру, я не смогу держать себя в руках. Я не хочу сорвать ещё одну твою свадьбу. 
[AVA]http://sg.uploads.ru/ctqgK.png[/AVA]

Это как нужно ждать, как жаждать, как вожделеть,
Чтобы невзлюбить свободу острей, чем клеть,
Чтобы, мчась убить, увидев – дышать не сметь,
Не уметь коснуться.

И всё-таки не стоило начинать разговор о причинах разрыва, он ни к чему не вёл, только к очередной ссоре, которую не хотелось начинать, а потому лучше смолчать, признавая, что да, как оказалось, они знают друг друга хуже, чем хотелось бы. А была ли возможность узнать друг друга лучше? Все их отношения состояли из ссор и примирений в постели. Ладно, были исключения, когда они проходили через трудности бок о бок, ещё больше сближаясь. Но не смотря на всё пережитое, он так и не увидел, что она не стремится к светской жизни, а она так и не поняла, что, оставшись с ней, он никогда не позволит себе стать отказником. Он не смог бы оставлять её по ночам или куда-то отпускать одну, зная, что ей может грозить опасность. Хочет он того или нет, он бы оставался с ней, был её единственным стражем, оберегающим её хрупкую, моройскую жизнь, а лет через пять, а, может, раньше, взвыл бы от такой жизни. Это была горькая правда, которую стоило признать сразу, и он признал ее там, в церкви, до того, как сказать «да». А потом действительно взвыл, только от боли, от ощущения, что в сердце всадили нож и прокрутили, чтобы было еще больнее. А сейчас ведёт к тому, чтобы рана стала глубже, чтобы задыхаться от не хватки кислорода, чтобы решить, что это, в общем-то не плохо, когда навсегда утерян смысл жизни. И на самом деле плевать на мнение её семьи, всех остальных, на странные игры Вселенной, утаившей от Дашкова то, что Марго была помолвлена с тем, кого он выбрал для неё в стражи. Это странно, но чего-то не хватает, чтобы ухватиться за столь удачное стечение обстоятельств. Нет, знает, не хватает уверенности, что не передумает ещё раз, а потому предпочитает будущее без неё. Но правильный ли это выбор?
Всего лишь поцелуй, но выворачивает душу, открывая всё то, что пытался скрыть, и чувствует, что Марго испытывает тоже самое, и от того вдвойне сложнее остановиться. Но он это делает. Делает ради них обоих, пока не поздно, пока есть силы разорвать поцелуй. Он просил не усложнять жизнь, а она делает всё наоборот. Как это на неё похоже!
Улыбка едва касается губ, но это улыбка через грусть. Приятно знать, что ещё нужен, но это ещё больше добавляет смятения в истерзанную душу. Он ещё не знает, как поступить лучше, и прячет сомнения, прикрывая глаза и прислоняясь лбом ко лбу девушки.
- Ты стоишь того, чтобы ждать тебя год, и это вполне в твоём духе, - целует кончик носа и снова отстраняется, открывая глаза. -  Я не нужен тебе. Я оставил тебя, когда ты больше всего нуждалась во мне, и мне нечего тебе дать. Ты привыкла к роскоши, а у меня даже крыши над головой нет, не говоря о счёте в банке.  Ты заслуживаешь лучшего, - Саймон почти не дышит, произнося это. Он добровольно готов отдать её кому-то, и проще вырвать сердце, чем представить её в объятиях другого. А ведь раньше взрывался лишь от того, что кто-то прикасался к ней. Сейчас же он пытается не думать, что она проведёт свою жизнь с другим. Более достойным, богатым, кто сможет дать ей всё, что она пожелает.
Очередная порция слов ранит её, и вот уже Саймон на спине, а Марго смотрит на него сверху, а в глазах пылают искры, а Хит едва не жмурится от картинок прошлого, всплывающих в голове, и едва не прослушивает, что говорит моройка. Силой воли он отгоняет воспоминания, пытается собраться и кое-как у него это получается. Марго сломала барьер, и потому вернуть хладнокровие, какое было в первые минуты встречи, уже невозможно, но это уже не так важно. Она знает, что он её не забыл, что любит до сих пор, и он может позволить себе побыть для неё раскрытой книгой, которую легко читать.
- Ты веришь, что можешь быть счастливой со мной? Допустим. Первое время ты будешь счастлива, а потом начнёшь обвинять меня в том, что я сломал твою жизнь, потому что твои ожидания не оправдаются. Это будет новая стадия наших отношений, и я не хочу, чтобы она наступила. Ты веришь в то, чего не может быть. Ты полюбила не того, а я когда-нибудь, лет через двадцать или тридцать, смогу разлюбить тебя, - Саймон подкладывает руки под голову, не собираясь никуда уходить. Помимо Марго есть ещё что-то, или кто-то, удерживающее его в этом поместье. Та, о ком он узнал совсем недавно, но кого не хочет покидать. - И нет, я не уйду, пока ты не позволишь мне участвовать в жизни Джин. Я хочу быть частью её жизни.
И всё-таки выбор – странная штука. Ты приходишь к определенному решению, можешь его изменить, но из упрямства стоишь на своём. Просто потому, что уверен в своей правоте, потому что запутался в себе и своих желаниях и, устав от сомнений, наобум тыкаешь пальцем в небо, останавливаясь на чём-то одном, думая, что так лучше. Благими намерениями вымощена дорога в Ад, и Саймон выкладывал для себя эту дорогу, не забывая её посыпать горячими углями, собираясь второй раз оставить Марго, несмотря на то, что его слова ранят её. Он снова причиняет ей боль, мучая себя.
Кажется, добился, чего хотел, убедил, что им будет лучше вдали друг от друга, но почему же так тошно? Наблюдать за тем, как она, шатаясь, идёт в ванную и желать только одного: догнать и отменить всё, что сказал. Обнять и просить прощения до тех пор, как вся та боль, что он причинил ей, не исчезнет. Но остаётся на месте, наблюдая, как Марго скрывается за дверью, закрывая её за собой. Это конец? Неужели они так и разойдутся, оставаясь врагами? Нет, она никогда не станет для него врагом, а она будет его ненавидеть. Но он не хочет уходить, не объяснив своё решение, не показав ей, что он хочет для неё лучшей жизни, чем он может дать ей, и он идёт следом, открывая дверь, не думая, в каком виде застанет моройку. Но стоило открыть дверь, как услышал всхлипы. Она плачет, и он тому причина.
- Прости, Марго, лучше ты сейчас окончательно во мне разочаруешься, чем потом. Ты думаешь, мне легко отпускать тебя? Я не хочу этого, но и не хочу быть причиной твоих слёз. Я больше всех хочу видеть тебя счастливой, но боюсь, что не справлюсь с этой задачей.
Душевное равновесие нарушено давно, но то, что происходило сейчас, было пыткой, которую невозможно терпеть. Саймон устало прислоняется к стене, желая сохранить дистанцию между собой и Марго, но с каждой секундой это всё сложнее. Он устал бороться с собственными чувствами к ней. Он готов пойти на что угодно, лишь бы снова увидеть её улыбку, услышать её счастливый смех и больше никогда не видеть слёз. А, может, к чёрту всё? Может, стоит попробовать ещё раз? Да, придётся выстоять противостояние с её семьей, осесть где-то окончательно, забыв о разгульном образе жизни, но он больше не будет страдать от одиночества. Рядом будут те, за кого не жалко отдать жизнь. Это стоит того, чтобы хотя бы попробовать. Наверное, стоит. Вот только с трудом верится, что она действительно простила его, поэтому, когда он спрашивает, в голосе слышится сомнение.
- Ты правда готова меня простить? – Саймон горько усмехается от осознания, что, если бы только приехал раньше, давно бы закончил мучения, но стоило подумать о покупке билета на самолёт, как отчётливо видел перед собой взгляд Марго перед тем, как она покинула церковь. Этого хватало, чтобы свернуть к бару, где напивался почти до потери сознания, чтобы хотя бы временно не думать о ней. - Я столько раз думал о том, чтобы вернуться, но уверенность в том, что ты меня ненавидишь, не давала мне этого сделать.
Смело встретиться со стригоем, но бояться ненависти от того, от кого её заслужил. Признать, что был не прав, появившись перед ней, попытаться добиться прощения и всё исправить. Не смог, пока судьба сама не взяла всё в свои руки, и, если она хотела, чтобы они снова были вместе, похоже, она этого добилась. Марго простила, осталось только самому простить себя, но, может, это не будет так сложно, если она будет рядом.
Он подходит к моройке, стирая пальцами слёзы с её лица, обхватывая лицо ладонями и поворачивает к себе, 
- А я однажды по ошибке сказал, и очень долго об этом жалел. Больше не хочу проходить тоже самое. Я люблю тебя. Всегда любил и буду любить только тебя.
Сколько нужно было времени, чтобы признать это? Три с половиной года, полтора из которых вместе, но почему-то этого времени оказалось мало, чтобы понять, что уже нашёл свою единственную. Два года страданий и попыткой их продлить, словно нравился этот мазохизм по отношению к себе. Нет, хватит бояться собственного будущего, и пусть где-то глубоко в сознании всё ещё есть сомнения и не оставляет вопрос о том, остаться ли отказником или закрепиться в статусе стража, он готов остаться с Марго. Какое бы будущее их не ждало, пока можно дать себе волю и снова почувствовать себя счастливым, сжимая в объятиях любимую, зная, что её любовь никуда не делась.
[AVA]http://sg.uploads.ru/ctqgK.png[/AVA]